Стихотворение: УнижениеАлександр БлокВ черных сучьях дерев обнаженных
Желтый зимний закат за окном.
(К эшафоту на казнь осужденных
Поведут на закате таком). Красный штоф полинялых диванов,
Пропыленные кисти портьер...
В этой комнате, в звоне стаканов,
Купчик, шулер, студент, офицер... Этих голых рисунков журнала
Не людская касалась рука...
И рука подлеца нажимала
Эту грязную кнопку звонка... Чу! По мягким коврам прозвенели
Шпоры, смех, заглушенный дверьми...
Разве дом этот — дом в самом деле?
Разве так суждено меж людьми? Разве рад я сегодняшней встрече?
Что ты ликом бела, словно плат?
Что в твои обнаженные плечи
Бьет огромный холодный закат? Только губы с запекшейся кровью
На иконе твоей золотой
(Разве это мы звали любовью?)
Преломились безумной чертой... В желтом, зимнем, огромном закате
Утонула (так пышно!) кровать...
Еще тесно дышать от объятий,
Но ты свищешь опять и опять... Он не весел — твой свист замогильный...
Чу! опять — бормотание шпор...
Словно змей, тяжкий, сытый и пыльный,
Шлейф твой с кресел ползет на ковер... Ты смела! Так еще будь бесстрашней!
Я — не муж, не жених твой, не друг!
Так вонзай же, мой ангел вчерашний,
В сердце — острый французский каблук! | История: Устроился к нам на работу новенький. Внешность - Шура Балаганов в
исполнении Леонида Куравлева. Беспечный и наивный, как у юной черепахи
взгляд. Нюанс, или нонсенс - в свои 21 год, отслужив в армии, этот кекс
не знал, откуда берутся дети. Нет, знать-то он конечно, знал, но как они
туда попадают, уже затруднялся ответить. Как-то наши матерые бабники (а
не бабник только тот, кто никогда не видел женщин) решили его подколоть.
Говорят: "А ты знаешь, Санек, говорят, что если заниматься онанизмом, на
руках волосы вырастут?". На что этот наивный и непосредственнй крендель
отвечает: "А у меня - нет.", демонстрируя свои руки. Публика в истерике.
Занавес.
МУЛЯ. | |
