Чуть проснешься, нет отбоя
От задорливых писак,
Не дают тебе покоя,
Жгут сигары и табак,
Предлагают нам услуги,
Повестцу вам принесут
И, как будто на досуге,
С жаром вам ее прочтут.
Тот пучок стихотворений
Вам изволит предлагать, —
Сам не знает ударений,
А ударился писать.
Тот свою дрянную сказку
Подает в десятый раз:
«Я поправил тут завязку,
Стал короче мой рассказ».
Тот с безграмотной статьею
Силой ломится к вам в дверь:
«Извините — беспокою,
Но последний раз теперь».
Тот придет с пиесой дикой:
«Прочитать я вас прошу,
Человек-де вы великой,
Вашим мненьем дорожу» —
И начнется искушенье...
И пойдет тут кутерьма.
Просто сущее мученье,
Ходишь точно без ума.
Тут клянешь литературу,
Проклинаешь сам себя;
В лапах держишь корректуру,
А держать ее нельзя.
А тут смотришь — вдруг газеты
Новый номер принесут,
В нем тебя сживают с света,
По карману больно бьют...
А тут смотришь — гневный фактор
Впопыхах к тебе бежит:
«Господин, дескать, редактор,
Типография стоит!»
Как-нибудь гостей проводишь,
Над статьей начнешь корпеть,
Что попало производишь,
Только б к сроку подоспеть!
Вдруг... о, страх! толпою гости,
Как враги, нахлынут вновь.
От досады ноют кости,
Приливает к сердцу кровь.
День проходит, день потерян...
Заглянуть беда вперед;
На другой день — будь уверен —
То же самое пойдет!
Как скучны эти господа!
Жить не дают совсем в покое.
Придут и сядут без стыда,
Болтают битый час пустое,
А ты тут думай: вот беда!
Я не один, и нас не двое.
А завтра публика что скажет?
Она меня же обвинит!
Кто правоту мою докажет?
Кто ей все дело объяснит?
Кто скажет ей, что на рассвете
Я встал, забыв и сон и лень,
И что на нашем белом свете
Мне ежедневно — черный день?