Стихи о красотах архитектуры

Красивые шпили домов-рапир
Видишь, в авто несясь.
Прекрасны в Париже пале ампир,
Прекрасны пале ренесанс.

Здесь чтут красоту, бульвары метя,
Искусству почет здоров —
Сияют векам на дворцовых медях
Фамилии архитекторов.

Собакой на Сене чернеют дворцы
На желтизне на осенней,
А этих самых дворцов творцы
Сейчас синеют в Венсене.

Здесь не плачут и не говорят,
Надвинута кепка на бровь.
На глине в очередь к богу в ряд
Тридцать рабочих гробов.

Громок парижских событий содом,
Но это — из нестоящих:
Хозяевам наспех строили дом,
И дом обвалился на строящих.

По балкам будто растерли томат.
Каменные встали над яминою —
Каменное небо, каменные дома
И горе, огромное и каменное.

Закат кончается. Час поздноват.
Вечер скрыл искалеченности.
Трудно любимых опознавать
В человечьем рагу из конечностей.

Дети, чего испугались крови?!
Отмойте папе от крови щеку!
Строить легочь небесных кровель
Папе — небесному кровельщику.

О папе скорбь глупа и пуста,
Он — ангел французский, а впрочем,
Ему и на небе прикажут стать
Божьим чернорабочим.

Сестра, чего склонилась, дрожа, —
Обвисли руки-плети?!
Смотри, как прекрасен главный ажан
В паре солнц-эполетин.

Уймись, жена, угомонись,
Слезы утри у щек на коре...
Смотри, пришел премьер-министр
Мусье Пуанкаре.

Богатые, важные с ним господа,
На портфелях корон отпечатки.
Мусье министр поможет, подаст...
Пухлую ручку в перчатке.

Ажаны, косясь, оплывают гроба
По краю горя мокрого.
Их дело одно — «пасэ а табак»,
То есть — «бей до крови».

Слышите: крики и песни клочки
Домчались на спинах ветров...
Это ажаны в нос и в очки
Наших бьют у метро.

Пусть глупые хвалят свой насест —
Претит похвальба отеческая.
Я славлю тебя, «репюблик франсэз»,
Свободная и демократическая,

Свободно, братья, свободно, отцы,
Ждите здесь вознесения,
Чтоб новым Людовикам пале и дворцы
Легли собакой на Сене.

Чтоб город верхами до бога дорос,
Чтоб видеть, в авто несясь,
Как чудны пале Луи Каторз,
Ампир и ренесанс.

Во внутренности не вмешиваюсь, гостя,
Лишь думаю, куря папироску:
Мусье Париж, на скольких костях
Твоя покоится роскошь?