Из романа «Три страны света»

Когда с тобой — нет меры счастью,
Вдали — несчастен и убит!
И, словно волк голодной пастью,
Тоска пожрать меня грозит!
Куда не обращаю взоры —
Долины, облака и горы —
Все говорит: «Люби! люби!»
Во цвете лет — не погуби!
Не наноси смертельной раны,
Не откажи моей мольбе...
Пусть лучше растерзают враны
И сердце принесут к тебе!..
Летит по дороге четверка,
В коляске Мария сидит.
А месяц, как дынная корка,
На небе полночном висит...
Верхом — словно вихрем гонимый —
Скачу я за ней через лес,
И жажду, волканом палимый,
Поэзии бурь и чудес!
Я отдал бы всю мою славу
За горсть, за щепотку песку,
Чтоб только коляска в канаву
Свернулась теперь на скаку.
Иль если б волшебник искусный
Задумал вдруг Мери украсть;
Иль вор, беспощадный и гнусный,
Рискнул на коляску напасть...
Иль пусть кровожадные звери
Коляску обступят теперь...
На помощь возлюбленной Мери
Я сам бы явился, как зверь.
Умчал бы ее я далеко,
За триста земель и морей...
И там бы глубоко, глубоко
Блаженствовал с Мери моей.
Но нет ни зверей, ни злодеев,
Дорога бесстыдно гладка,
Прошли времена чародеев...
О жизнь! как ты стала гадка!
Везде безотрадная проза,
Заставы, деревни, шоссе...
И спит моя майская роза,
Раскинувшись в пышной красе, —
Меж тем, как, окутан туманом,
Летит ее рыцарь за ней
И жаждет борьбы с великаном,
В порыве безумных страстей...
О, чем же купить твою ласку
В холодный и жалкий наш век,
Когда променял на коляску
Поэзию бурь человек?..
Когда горит в твоей крови
Огонь действительной любви,
Когда ты сознаешь глубоко
Свои законные права, —
Верь: не убьет тебя молва
Своею клеветой жестокой!
Постыдных, ненавистных уз
Отринь насильственное бремя
И заключи — пока есть время —
Свободный, по сердцу союз.
Но если страсть твоя слаба
И убежденье не глубоко,
Будь мужу вечная раба,
Не то — раскаешься жестоко!..